— То есть, кто-то пытался вернуть ее к жизни, но у него не получилось, потому девушку бросили тут? — Горан с сомнением посмотрел на меня.

— Не знаю. Меня смущают синяки, почти все посмертные. Словно кто-то хотел, чтобы подумали, что она работница древней профессии, не поладившая с клиентом.

— Молодец, Эллион, — похвалил меня Лавуан. — Можете с Томми обойти пока здание, пообщаться с жильцами, осмотреть снаружи, Бергер, проконтролируй.

— Простите, но мы же не проверили на магические следы. Можно… Я бы хотела попробовать сама.

— Да, можно, — коротко кивнул он, а стоило закрыть мне глаза, тихо добавил. — Три мага на одно убийство, просто праздник какой-то.

Я же продиралась через серую дымку затхлой энергетики и пыталась не обращать внимание на отсвечивающих живых, а так же голубым огоньком горящего Хикмана, да ярко сверкающего белым куратора. В его свете явно угадывались черные и красные прожилки. Так, не отвлекаться. На теле не было ничего, никакой энергетики, словно передо мной лежала горка мусора, и это оказалось слишком даже для толстокожей меня. Я уже хотела сбросить наваждение, как вдруг уловила легкий след возле остатков пластыря.

— Вот здесь. Убийца пытался счистить клей, но тот оказался слишком едким и тот рискнул убрать его магией.

— Почему же не убрал? — рядом со мной тут же возник лейт.

— Не знаю, возможно, вспугнули?

— Хорошо, стажер, — прищурился Хикман. — Иди, дальше мы с твоим куратором поработаем, — и почему эта фраза прозвучала зловеще?

Мы с Томми поднялись наверх, вот только с опросом у нас не вышло, всех, кого можно отловили люди участкового и с упоением уже допрашивали. И хоть они не нравились местным, каждый старался придумать себе алиби по убедительнее.

— Бесполезно, — хмыкнул Том.

— Что именно?

— Да опрос этот. Она не клиент подобных заведений, и даже люди с дурман-травой не бросили бы ее рядом с жильем.

— А если они были под воздействием дыма?

— Тогда бы они не заметили, что она умерла. А по трезвости они соображают отлично, — убедительно сказал серж.

— Значит, ее сюда принесли. И кто-то из местных мог видеть, как это произошло.

— О, нет. Тут закон жизни: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего участковому не скажу. Иначе долго не прожить.

— Значит, давай смотреть глазами, разумом и сердцем, — улыбнулась я.

— Эк, ты завернула, — засмеялся напарник.

— Детей так учу. Что любой из органов чувств обмануть нельзя, и каждый как в присказке про слона и слепых мудрецов ситуацию видит.

— Это как?

— Мудрецы не могли видеть, и решили слона пощупать, чтобы узнать, какой он, один трогал ухо и сказал, что животное похоже на веер, второй трогал ногу, и подумал, что слон похож на дерево, тот, что трогал хвост, сравнил его с веревкой, а которому попался бивень — с копьем, пятому достался бок и тот поразился стеноподобности существа, а шестой схватился за хобот и принял его за змею. Только соединив все чувства, мы сможем увидеть полную картину. Ведь оценка по части не расскажет нам правды.

— Хорошо, начнем с хобота, то есть с лица… Тьфу. С главного входа.

Мы вышли к подъезду и старательно осмотрелись. К дому вели три переулка, один приличный и даже освещаемый, второй так себе, над ним в окнах маячили зеваки, и явно прохожим прилетали и тухлые яйца и помои. Третий переулок был узок, и использовался скорее для свалки мусора. Если не боишься свернуть себе шею, то под прикрытием сумерек это лучшая дорога чтобы кого-то незаметно притащить. Но почему именно этот дом? Именно такой вопрос я задала Томми.

— Как тебе сказать… Три пути подхода это и три пути отхода, а если есть выход на крышу, то скорее всего при определенной сноровке можно перебраться по верху. То есть даже если его видели, то он зашел, а не вышел. А если у кого-то остался — свой, и никогда не узнаем кто, к кому приходил.

— Я это уже поняла. Но есть одно маленькое но. Он точно маг, — коварная улыбка сама возникла на моем лице.

— И что? — с недоумением посмотрел на меня Том. — Стой, если он пришел тем проулком, то точно изгваздался, и где-то очищал одежду.

— Именно, и очищал он ее магически, нам очень трудно подобные действия в походных условиях менять на обычное оттереть и отшкрябать. И чистился он точно не в подвале. А значит либо до, либо после.

— Так мы можем понять, откуда он пришел или куда ушел! Элли, тебе никто не говорил, что ты — гений?

 — Да. Ты. Только что, — хихикнула я. — Нужно просканировать все, начиная с того страшного места. Готов к ароматам улиц, крысам и грязи?

— Пока не пошел сюда работать — не знал, что в нашем городе есть такие районы.

— Не поверишь, я тоже не знала, до сегодняшнего дня.

— Хорошо держишься. Поражаюсь твоему хладнокровию, начинает казаться, что ты не молоденькая аспирантка, а умудренная годами инспекторша, — отвесил парень мне комплимент. — Но очень симпатичная.

— Подхалим, — прищурилась я. — Но честный и веселый. Я бы хотела такого напарника.

— В любой ситуации есть хорошее, — пожал плечами Томми. — Нужно уметь его видеть.

— Даже если вас съели, у вас есть два выхода, — отпустила я старую шуточку. Старую на земле, но явно не здесь, судя по тому, как ржал серж.

Мы зашли в проулок, сморщив носы. Том достал оружие, похожее на револьвер и кивнул мне. Я спокойно закрыла глаза и начала сканировать местность, энергетический поток ровный, точно в пустыне стоим или склепе, только зеленые сгустки метались туда-сюда. Крысы или мыши.

— Ну как? — нетерпеливость это плохое качество для следователя, пронеслось у меня в голове. — Что-то есть?

— Пока нет, только жирный грызун в двадцати сантиметрах от твоей правой ноги.

— Тьфу, Эллион, нельзя так пугать людей.

— А ты и не человек, — хмыкнула я и продолжила вглядываться в пустоту. — Слушай, а что за кошка пробежала между инспектором и моим куратором?

— Никто толком и не знает, но… Они работали вместе. Но зная, кто твой куратор, выражение смешное.

— А все же?

— Не сошлись во мнениях на какой-то операции, Лавуан… Он менее консервативен, если так можно сказать. Соблюдает субординацию. И за это его предпочло начальство. Ригетти мог вышестоящему руководству указать на ошибку, легко. И это терпели долго, так как специалист он первоклассный. Но потом его стали прессовать, а в академии появился новый ректор и сразу забрал твоего куратора к себе. Деканом.

— Да уж, поспорить можно и с королем, но не с Д`амбьером.

 — Кстати, ты очень хорошо смотришься с «ледяным ужасом», видел вашу фотку в сети.

— Загрызу! — рыкнула я. — Так вот почему Хикман так возмущался! — вдруг до меня дошло. — Он тоже видел это фото. Дорн, стой. Шаг влево и три назад. Вот тут он очистился. Но не целиком. Только ноги. Видимо не хотел топтать.

— Класс, оттиск подошвы есть? А то я вижу только кучку мусора.

— Слабый, но да. Нужно зарисовать. И прикинуть размер, — мне тут же вручили блокнот и ручку.

— Точку входа мы нашли, цель тоже, осталось определить, каким путем он ушел, — улыбнулся Томми и спрятал оружие, стоило нам вернуться к подъезду.

Глава 22

И вновь обшарпанные разрисованные стены, напоминающие американское гетто из фильмов. Того и гляди, что сейчас выбегут увешанные оружием афроамериканцы и начнут отстреливаться от полицейских. Жуть. Неужели так сложно содержать в чистоте место, в котором живешь? Не понимаю.

— Эллион, что-нибудь видишь?

— Мне сложно переключатся во время движения, — отвлеклась я от собственных мыслей. Томми прав, мы еще не доделали работу, чтобы отвлекаться на философские размышления.

— Так давай остановимся, — закатил глаза напарник.

Вот только это нам не помогло ни на первом этаже, ни на последнем. Последней надеждой оказался чердак с решеткой, закрытой огромным амбарным замком.

— И как он должен был здесь пройти? — подцепила я внушительного вида железяку.